Ритуал.
Я пришел на завершение ритуала, потому что меня позвали за компанию. Там было много людей, кроме меня. Я очень мало знал о том, что будет происходить. Лишь знал, что это важно. И что уже потратили много сил. Они собирали кусочки мандалы, упокаивали призраков, рисковали.
И я радовался. Радовался, что есть люди, которые взяли на себя это бремя, и готовы пройти до конца. А посмотреть, чем это закончится... Было бы здорово.
Со стороны. Просто убедиться, что все будет хорошо. Что не вылезет какой-то злой демон. Что культисты не отчебучят какую-то дрянь. Что никто не умрет, не пожертвует собой...
Но особенно надо приглядеть за культистами. Слишком много слухов о них. Слишком много их участвует в этом деле.
Я успеваю перекинуться парой слов с Акиямой, с Арисавой. Бросаю первую горсть семян сомнений в Когами...
Потом начинается ритуал.
Мне он запомнился как какой-то безумный водоворот призраков и студентов. Одержимость - экзорцизм - безумие. Акияма и Фукуда носятся, будто разъяренные кошки, шипя на призраков. Студенты трясущимися руками пытаются собрать оставшиеся части мандалы - ее центр. Ломают ее, когда призраки одерживают над ними верх, и снова собирают еще быстрее. Ветер носит катасиро. Ветра нет. Это призрачный ветер. Я дерусь с Когами и бросаю в нее новые обвинения. Слежу за ее взглядом, губами. Слышу ложь и слышу правду. Пытаюсь понять, почему она вступила на этот путь.
Ханатака, Шиба, Сироточи, Саито... Почти весь Горо здесь. Намикава, Мамору, Фукуда, Синономэ... Кому из них можно верить? Цукино, Сумэраги, Асакура... Я никого не могу разглядеть в пляске духов. Крики.
Вращаю клинок, наполненный Ки, но каты не помогают отогнать призраков от тех, кто собирает мандалу.
Сыплю новые катасиро в руку Акиямы. Кто мне их дал?
Мандала собрана. На время наступает оглушительная тишина. Мы все держимся за нее. Все в круг возложили руки. Отпускать нельзя. Говорить нельзя.
Ханатака читает завершающие слова.
Мы повторяем.
Хором. В унисон. Звук резонирует с этим местом. Будто это не звук. Будто форма пространства иная.
Мандала сияет.
Мы должны выбрать нового хранителя.
Не должны.
Тот, кто готов, сам должен назваться.
Кто-то должен связать себя с этим местом.
Они показывают на меня.
ПОЧЕМУ Я?
Нельзя отпускать мандалу.
Нельзя говорить.
Решительнее всех в меня тычет пальцем Акияма. За ней повторяют другие. Она командир саппортов. Она пример.
Я растерян.
Ищу поддержки.
Это не должен быть я.
Должен быть кто-то другой. Кто-то, кто прошёл весь этот путь, а не вскочил в последний вагон. Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ.
Ханатака? Сироточи? Шиба?
Ищу взглядом того, кто на самом деле должен стать хранителем.
Не могу найти, не знаю за кого зацепиться взглядом.
Слишком много глаз. Смотрят на меня.
Почему Ханатака отворачивается? Почему они молчат и не возьмут на себя эту роль? Я не готов. Я не должен. Должен быть кто-то достойный. Так говорит дух первого сенсея. ДОСТОЙНЫЙ.
Почему они считают меня достойным?
Я лишь вторая линия. Я умею всего понемногу. Я не отворачиваюсь, когда у меня просят помощи, или совета. Моя обязанность учить тех, кто пришёл на младшие курсы. Но это обязанность КАЖДОГО.
Я стою за спиной. Готовый подменить саппорта, когда некому лечить. Я готов подменить бойца, когда демонов слишком много. Я могу сварить зелья, составить печать, или принять командование, когда нет никого, кто может это сделать прямо сейчас.
Потому что задача должна быть выполнена!
Я - это подстраховка, всего лишь план "Б".
Я - друг главного героя.
Почему же они хотят видеть меня хранителем?
Я должен принять их выбор?
Никто не подает голос. Значит, кроме меня некому?
Они выбрали меня, значит это мой долг...
Я соглашаюсь.
Дух хранитель сковывает меня словами договора.
Теперь я связан с институтом, с этим местом, с запечатанными вратами в мир духов.
Я все еще студент. Такой же глупый и ничего не понимающий, как и минуту назад. Но мой путь отныне предопределен. Вся моя жизнь. И смерть, и жизнь после смерти - теперь принадлежат этому месту.
Я больше никогда не покину остров.
Не побываю на пляже в Исигаки, в садах Киото, не куплю новую игру в Акихабара... Ну увижу Америку, Европу, родину Рихтер-сан, горы...
Учитывая политику ГОД и положение института, скорее всего я больше не увижу братьев, сестренку, маму...
Чувствую себя ребенком.
Это был не мой выбор.
И в то же время я принял его.
Значит мой.
Есть долг. И свой долг я исполню.
В конце-концов я не умер. Пока.
Зато, кажется, я стал больше понимать, как себя "чувствует" Денки Но.
